Что может по-настоящему задеть человека, коснуться его сердца? Нужны ли в жизненных ситуациях особые декорации, чтобы произвести впечатление на нас – людей, живущих в мире, полном суеты, которая порой настолько ослепляет, что ближний становится абсолютно посторонним, чужая боль – безразличной и, как следствие, наша жизнь пустой и безрадостной.

Обыкновенная история. В вагоне метро – обыкновенные пассажиры. Мой взгляд остановился на ребёнке, спящем на руках мужчины. Мальчику на вид лет семь. Но что-то не так… Ребенок уже относительно взрослый, чтобы среди белого дня спать в бурлящем людьми вагоне метро, да и на лице мужчины, надо понимать, его отца, легко прочитывается отпечаток грусти и усталости. Я еду на работу. В Лавру. Всего одна станция и буду выходить. Но теперь мысли лишь об этом необычном ребёнке. Сердце подсказывает, что он болен и, как подтверждение моих догадок, – немного сместилась шапочка с его головы, и стало понятно – химиотерапия. Отсюда и бледность, и заметная усталость, некоторая отстранённость от окружающего мира, и грусть в глазах отца.

Поезд меняет скорость. Конец тоннеля. Остановка.
Человек также на скорости несется по жизни с периодическими остановками. Таких остановок может быть несколько, больше или меньше, но рано или поздно путь следования приведёт на конечную… И нам всегда нужно об этом помнить.

А пока станция метро «Арсенальная». Когда отец бережно разбудил мальчика, предположила: они тоже едут в Лавру. И не ошиблась. В тот момент понимала, нет, всей душой чувствовала, что не могу пройти мимо, и заговорила с ними. В такой ситуации важно проявить деликатность, ведь этой семьи коснулась беда… Познакомились. Как свидетельство особой милости Божией прозвучало имя – Богдан. А затем слова, никак не ассоциирующиеся с безмятежностью счастливого детства: шесть из девяти лет болен. Нейробластома. Институт рака. Трансплантация. Химиотерапия. Бесконечные анализы…

Несколько раз по работе приходилось бывать в детском отделении онкологии. Старались помочь, чем могли, поддержать родителей. Некоторые из них затем воцерковлялись, в Лавре впервые приступали к исповеди и причастию, некоторые венчались, а кому-то были необходимы простое человеческое общение или духовный совет. Чем же в тот день можно было помочь маленькому Богдану, которого через несколько часов ожидала очередная химиотерапия? Идем в Дальние пещеры. И что сразу поразило: в темном лабиринте ребенок заметно оживился, с совсем не свойственной его возрасту осведомленностью прикладывался к мощам преподобных (как выяснилось, малыш с отцом уже бывали здесь). Болящее чадо приложилось к мироточивым главам. Теперь идем под благословение к священноначалию. Лаврские монахи с особым теплом и любовью относятся к таким деткам. Слабым, но уверенным голосом Богданчик рассказал наместнику Лавры свою историю, отец дополнил, и Владыка, простой в общении, и не понаслышке знающий о горестях человеческой жизни с ее скорбями и болезнями, нашел слова ободрения для ребенка и утешения для его отца, благословив служить молебны лаврскому безмездному врачу преподобному Агапиту.

В тот день в подземной церкви Введения Пресвятой Богородицы сугубо молились о здравии тяжело болящего отрока Богдана и приложились к мощам врача Печерского. Затем ребенок с отцом уехали в больницу, но в Лавре о них молитвенно помнят. Таинственным невидимым образом молитва теперь объединяет нас, и каждый их последующий приезд в обитель приносит тихую радость. Могла ли я тогда в вагоне метро представить себе, что эта встреча станет для меня подарком? Господь дарит нам НАДЕЖДУ на чудо Его безграничной милости.

Фото Михаила Тафичука

Фотогалерея: