6 августа – День памяти святых благоверных князей-страстотерпцев Бориса и Глеба

Не прошло и трех десятилетий после начала Крещения Руси, а в русском народе уже появились свои святые. Еще не канонизированные, но уже почитаемые и прославляемые среди недавних идолопоклонников, уверовавших во Христа. Греческие митрополиты не могли поверить, что за столь малый срок язычники так кардинально изменили свою жизнь, что стали достойны причисления к лику святых. Тем более что в греческом церковном календаре практически не было мирян-праведников. Мученики за веру, преподобные и святители – вот кто, по мнению византийцев, был достоин прославления.

Но чудеса и исцеления, происходившие на могиле благоверных князей Бориса и Глеба, заставили их поменять свое мнение. Более того! Специально для них Русской Церковью был учрежден новый лик – страстотерпцев – ранее не известный ни в одной Церкви. А братья стали первыми русскими святыми, канонизированными и Русской, и Византийской Церковью. Какой же подвиг они совершили, что кончина их смогла сломать все стереотипы о праведности и святости, существовавшие на то время уже более тысячи лет?

А о том, что был именно подвиг, да еще и экстраординарный для их современников, говорит такой факт. О жизни святых братьев можно найти всего лишь несколько противоречивых сведений. Нам неизвестны даже даты и место их рождения. Лишь православные имена, данные им в крещении – Роман и Давид – являются неопровержимыми. А вот после их мученической кончины на Руси появилось множество различных рукописных и печатных житий, сказаний о чудесах и похвальных слов благоверным князьям.

Основных же источников, из которых мы узнаем исторические свидетельства о событиях 1015 года, происходящих с князем Владимиром и его сыновьями, всего три, причем один из них – анонимный. И хотя в них содержаться некоторые противоречия, основную канву можно составить более-менее точно. А цитаты для этой статьи в основном были взяты из «Чтения о житии и погублении благоверных страстотерпцев Бориса и Глеба», написанного монахом Киево-Печерской Лавры прп. Нестором Летописцем в конце ХІ века.

Итак, князь Владимир, в его бытность еще язычником, имел многих жен и наложниц. От них у него родилось 12 сыновей и 10 дочерей. И был еще приемный сын – Святополк. В момент, о котором рассказывается он оказался старшим в роду, и на этом основании рассчитывал на княжескую корону после смерти своего отчима. Но равноапостольный князь больше любил своих младших сыновей Бориса и Глеба – единственных, рожденных в законном христианском браке, и ставших христианами не столько по велению отца, сколько по велению души. Летопись сообщает, что братья с детства любили читать жития святых мучеников и мечтали так же как и они пострадать за Христа.

Святополк же, наоборот, был постоянным напоминанием Владимиру о той греховной бездне, в которой князь находился до своего крещения. Дело в том, что в борьбе за Киевский престол Владимир убил своего брата Ярополка и забрал все его имущество, в том числе и красавицу жену, которая к тому времени уже была беременна Святополком.

Таким образом, возникла, как сказали бы сейчас, правовая коллизия. По дате рождения старшим сыном действительно был Святополк. Но по законности рождения, да и по крови, старшим был Борис. Подобное двойственное положение и стало причиной и источником всех последующих событий. Не будем детализировать происходившее, поскольку история эта изучается даже в рамках школьной программы. Остановимся лишь на наиболее значительных моментах.

Когда князь Владимир почувствовал себя стоящим у врат Вечности, он призвал к себе Бориса, княжившего тогда в Ростове. Но не успел тот прибыть к отцу, как разведчики донесли, что на границе княжества собираются полчища печенегов. И Владимиру не осталось ничего другого, как отправить сына на защиту рубежей. Послушный воле отца он отправился в поход, но в это время Великий князь умер, а Киевский престол захватил Святополк.

Когда гонец из Киева сумел добраться до Бориса и передал ему эту страшную новость, князь-христианин понял, что государство оказалось на пороге братоубийственной войны. Прекрасно зная нравы того времени и понимая, что дух язычества еще далеко не искоренен в его сродниках, Борис предвидел и методы борьбы за престол. Потому, когда ему вручили письмо от Святополка, в котором тот предлагал дружбу и сотрудничество, он понял, что его хотят втянуть в кровопролитные распри. А еще он понял, что после воцарения Святополка на престоле и ему самому уготована смертельная участь – нравы того времени повелевали не оставлять конкурентов.

Все это видели и дружинники Бориса, искренне его любящие и уважающие. Бояре и воеводы стали уговаривать его идти на Киев, выгнать Святополка и самому занять великокняжеский престол. Но в ответ услышали: «Не подниму руки на брата своего, да еще на старшего меня, которого мне следует считать за отца!». Несколько раз приступали к Борису с просьбами и мольбами, но каждый раз слышали отказ. И, в конце концов, князь распустил свою дружину, оставшись лишь с несколькими десятками наиболее преданных воинов. И это при том, напомним, что планы Святополка были открыты для Бориса.

Летописец оставил нам слова, в которых видны все душевные терзания будущего святого страстотерпца: «Если пойду в дом отца своего, то многие люди станут уговаривать меня прогнать брата, как поступал, ради славы и княжения в мире этом, отец мой до святого крещения. А все это преходящее и непрочно, как паутина. Куда я приду по отшествии своем из мира этого? Где окажусь тогда? Какой получу ответ? Где скрою множество грехов своих? Что приобрели братья отца моего или отец мой? Где их жизнь и слава мира сего, и багряницы, и пиры, серебро и золото, вина и меды, яства обильные, и резвые кони, и хоромы изукрашенные, и  великие, и богатства многие, и дани и почести бесчисленные, и похвальба боярами своими. Всего этого будто и не было: все с ними исчезло, и ни от чего нет подспорья – ни от богатства, ни от множества рабов, ни от славы мира сего. Так и Соломон, все испытав, все видев, всем овладев и все собрав, говорил обо всем: «Суета сует – все суета!» Спасение только в добрых делах, в истинной вере и в нелицемерной любви».

Все закончилось тем, что посланные Святополком убийцы настигли Бориса когда тот совершал утреннее богослужение. И по примеру Господа нашего Иисуса Христа, благословлявшего Своих палачей, святой страстотерпец воскликнул: «Братья, приступивши – заканчивайте порученное вам. И да будет мир брату моему и вам, братья!».

Боясь мести со стороны младшего брата Глеба, Святополк заманивает его в ловушку и также лишает жизни. А тот, как и Борис, предпочел принять смерть, но не ввязываться в братоубийственную войну. В этом и заключается подвиг святых братьев — в жертву христианской любви принесли они свою жизнь. Для языческой Руси это было непонятно, странно и удивительно, но князья-страстотерпцы уже бросили новое семя в мироощущение народа. Они показали, что христианство – это не номинальное название, а искреннее следование заветам Христа, что за зло нельзя воздавать злом, даже под угрозой смерти.

После всего произошедшего Святополк получил прозвище Окаянный и был вынужден бежать от народного гнева в Польшу. Его называли подобным первому братоубийце Каину, и нигде не мог он найти себе покоя. А после смерти, — свидетельствуют летописи, — от могилы его исходил ужасный смрад, будто бы погребен он был в адовой щели.

Преподобный Печерский Нестор Летописец говорит: «С того времени затихла на Руси крамола». Если говорить образно, то святой равноапостольный князь Владимир привел языческий народ к Христианству, а Борис и Глеб вдохнули в этот народ Христианскую душу. И народ русский, в полной мере ощутив Благодать Духа Святого, превознес и прославил людей, давших ему это счастье. Счастье быть сопричастниками Христовыми.

Афонин О.

Фотогалерея: