Записки с XXII Международных образовательных Рождественских чтений
Морозным зимним вечером, когда мерцающие звезды над ледяным Днепром сопутствовали всем печерским богомольцам, вышедшим из Успенского собора после Всенощного бдения, моя путеводная звезда на этот раз вела меня не в теплую келию, а на шумный киевский вокзал. Не успев в предпоездной суете на вечернюю службу, захожу перед дорогой в самый молодой храм Киево-Печерской Лавры, который ближе всех других к путешествующим и странникам, так как находится за монастырской оградой, возле остановок городского транспорта: храм преподобного Сергия Радонежского. В небольшой сияющей позолотой по белому церкви еще убирали и я смог попросить благословения в путь не только у Божией Матери и всех преподобных Печерских, но и у преподобного Сергия. Тем более, что отправлялся я в гости непосредственно к святому — на ХХІІ Международные Рождественские чтения, посвященные 700-летию от рождения преподобного Сергия, игумена Радонежского.

Жизнь и труды преподобного Сергия в истории русского монашества имеют особое значение, потому что он продолжил и развил традицию киево-печерских пустынников, устроив вне стольного города Северной Руси обитель с общинножитием. Устроенная на новых началах обитель Святой Троицы сначала во всем терпела крайнюю скудость; ризы были из простой крашенины, священные сосуды были деревянные, в храме вместо свечей светила лучина, но подвижники горели усердием. Святой Сергий подавал братии пример строжайшего воздержания, глубочайшего смирения и непоколебимого упования на помощь Божию. В трудах и подвигах он шел первым, а братия следовала за ним.

Это было в первой половине XIV века. Преподобный Сергий (в миру Варфоломей) был сыном Ростовских бояр Кирилла и Марии, переселившихся ближе к Москве в селение Радонеж. В семилетнем возрасте Варфоломея отдали учиться грамоте. Он всей душой жаждал учения, но грамота не давалась ему. Скорбя об этом, он днем и ночью молил Господа открыть ему дверь книжного разумения. Однажды, ища в поле пропавших лошадей, он увидел под дубом незнакомого старца-черноризца. Монах молился. Отрок подошел к нему и поведал свою скорбь. Сочувственно выслушав мальчика, старец начал молиться о его просвещении. Затем, достав ковчежец, вынул малую частицу просфоры и, благословив ею Варфоломея, сказал: «Возьми, чадо, и съешь: сие дается тебе в знамение благодати Божией и разумения Священного Писания». Благодать эта действительно сошла на отрока: Господь дал ему память и разумение, и отрок стал легко усваивать книжную мудрость. После этого чуда в юном Варфоломее еще более окрепло желание служить только Богу. Ему хотелось уединиться по примеру древних подвижников, но любовь к родителям удерживала его в родной семье. Варфоломей был скромен, тих и молчалив, со всеми был кроток и ласков, никогда не раздражался и обнаруживал совершенное повиновение родителям. Обыкновенно он вкушал только хлеб и воду, а в постные дни совершенно воздерживался от пищи. После смерти родителей Варфоломей оставил наследство своему младшему брату Петру и вместе со старшим братом Стефаном поселился в 10 верстах от Радонежа, в глубоком лесу около речки Кончуры. Братья рубили лес своими руками и построили келью и малую церковь. Эту церковь священник, посланный митрополитом Феогностом, освятил в честь Святой Троицы. Так возникла знаменитая обитель преподобного Сергия.

Изначально перенятое Киевской Русью от греков монашество не было общежительным. Первые русские монастыри отличались от современных своим особножительным уставом или, как его доселе называют на Афоне, идиоритмом. Возможно в условиях теплой Греции или мягкоконтинентальной Украины среднестатистическому монаху того времени и удавалось прожить своими трудами в отдаленной келии или пещере, но на севере Руси, выжывать в одиночку холодной зимой было крайне трудно. Наверное, этим и объясняется сильная общежительная традиция. Именно об упрочнении этой традиции, о проблемам современного монашества говорили участники «монашеского» направления Рождественских чтений под названием «Монашеская традиция: от древности до наших дней».

О возрождении монашества на примере обители преподобного Сергия очень интересно и глубоко размышлял Преосвященный Вениамин (Тупеко), епископ Борисовский: «В Киево-Печерском монастыре подлинное общежитие продержалось недолго, однако в той или иной мере… все же существовало вплоть до нашествия татаро-монголов. После разорения Руси монашество повсеместно пребывало в особножительной форме своего существования, и только с появлением фигуры прп. Сергия Радонежского на Руси вновь появилась общежительная форма монашеской жизни… Преподобный Сергий работал не только наравне со всеми, но и более всех, причем, в работах, требовавших физической силы, так как был от природы человек очень сильный, работал по крайней мере за двоих и не стыдился никакой работы».

Разными были доклады: «Богослужение и послушание как основа монастырской жизни», «Наследие древних отцов и современный опыт молитвенного делания», «Значение опыта Богопознания для современного монашества», «Опыт духовного окормления у старцев Троице-Сергиевой Лавры», «Традиция исихазма и ее значение для современного монашества». Но во всех выступлениях, во всех вопросах, которые задавали докладчикам участники конференции, звучала обеспокоенность сестер и братьев в связи с глобализацией и активным вовлечением Церкви в государственно-общественные процессы, не всегда имеющие отношение к вопросам духовности или морали общества. Вместе с тем, присутствующие ощущали молитвенную помощь преподобного Сергия, который с высоты семи столетий общественного служения и торжествующей святости помогает каждому монаху на его послушании, если тот принимает послушание без ропота и старается выполнить его, как завет своего спасения и будущей блаженной жизни.

Такими словами отвечал преподобный Сергий Московскому митрополиту Алексию, когда тот предложил святому стать его преемником на Московской кафедре. Это предложение крайне смутило святого и он, вопреки своему смирению, ответил святителю решительным отказом. А когда митрополит стал настаивать, преподобный Сергий ответил, что сбежит… в далекую уединенную пустынь. Видя нежелание игумена Троицкой обители покидать свою братию и молитвенный подвиг, святитель Алексий более не настаивал и отпустил преподобного с миром, воздая хвалу Богу за столь мужественное и стойкое сердце подвижника. Вместе с тем нужно отметить, что преподобный никогда не оставался в стороне от своего народа и всей России, горячо молясь о ее будущем и наставляя вождей, пастырей и бояр. А когда великий князь Димитрий Иоаннович перед своим походом на Мамая посетил обитель преподобного Сергия и получил от угодника Божьего благословение на борьбу с полчищами врага, то он просил у преподобного, как бы в залог обещанной ему милости Божией, отпустить с ним сих двух бояр-иноков. Из них Александр Пересвет был прежде боярином Брянским, а Андрей Ослябя — боярином Любецким. Их мужество, мудрость и искусство воинское были еще в свежей памяти: до принятия монашества оба они славились как доблестные воины, храбрые богатыри и люди опытные в военном деле. Великий князь надеялся, что эти люди, всецело посвятившие себя Богу, своим мужеством смогут быть примером для его воинства и тем самым сослужат ему великую службу. И преподобный не замедлил исполнить просьбу великого князя.

Только духовная мудрость, как следствие многолетнего опыта молитвы и созерцания Божественной Премудрости, дает право на такое решение монашеских судеб; только Бог, Знающий сердце каждого, может благословить монаха на посильный подвиг и премудро устрояет, где и как его должно нести. Но не менее отвественным и важным является христианский подвиг тех, кто остается в миру и старается сберечь в нем очаги духовной жизни и христианского просвещения. Этим вопросам и были посвящены другие направления ХХІІ Международных Рождественских чтений. Вот только некоторые рабочие темы: «Голос Церкви в современных медиа. Почему и как он должен звучать?», «Крестный ход: история, современность и развитие», «Святые жены, в Земле Русской просиявшие» и другие.  Председатель Издательского отдела Украинской Православной Церкви протоиерей Владимир (Савельев) рассказал участникам дискуссии о принципах, положенных в основу создаваемого перевода Священного Писания на украинский язык, об используемых для перевода источниках и о важности утверждения новых переводов Священным Синодом.

Не менее морозным январским вечером я стоял в небольшом уютном храме-часовне Киево-Печерской иконы Божией Матери на Киевском вокзале Москвы. До отправления поезда было около часа, оставалось еще время помянуть тех, кого не успел помянуть за эти дни в Московских храмах и обителях, поблагодарить преподобного Сергия за радостное паломничество и множество полезных уроков, попросить наших преподобных о благополучном возвращении домой и умилиться в церковной тишине о незримых причинно-следственных связях между нашими Лаврами, нашими странами и судьбами многих поколений. Для них благословение и преподобных Печерских, и преподобного Сергия стало определяющей ценностью всей будущей жизни, которая с этого момента обрела новый смысл и новое дыхание, в чистоте своей и правде созвучное дыханию Божьему.

Иеромонах Пафнутий (Мусиенко),

Киев–Москва–Киев